Стриптиз в библиотеке

Никогда бы не поразмыслил, что я в свои легитимные летние каникулы вдруг буду коротать деньки в районной библиотеке, раздавая книги редчайшим читателям и отвечая на ещё более редчайшие их вопросы. Но как досадно бы это не звучало, практика в девятом классе оказалась неотклонимой и мне даже, можно сказать, подфартило: мои однокурсники подметали школьный двор и помогали физкультурнику, который эксплуатировал их и в хвост, и в гриву.

Моей начальницей и, фактически, единственным официальным работником библиотеки, не считая уборщицы, была Наталья Андреевна: низкая дама лет 35-ти, стройная, роскошная, с прямыми русыми волосами до плеч, пронзительными сероватыми очами и жестоким характером.

Она фактически не общалась со мной, раздраженно вздыхала и поджимала губу, когда я делал чего-нибудть некорректно. Когда я только появился в библиотеке, она некое время провела со мной за одним столом, обучая склеивать различные типы книг, но далее этого наше общение не пошло.

Когда рваные книги закончились, Наталья Андреевна пересадила меня за старенький библиотечный компьютер и принудила вводить книжки в каталог. Это оказалось куда более мучительно: на старенькой расшатанной клавиатуре было надо без ошибок вводить имя создателя, заглавие, уникальный номер и остальные данные каждой книжки.

Веба не было, все эти пыльные книжки вокруг порядком опротивели, потому в свободную минутку я искал мед журнальчики и рассматривал в их картинки дамских грудей и гениталий. Несколько раз Наталья Андреевна фактически изловила меня на этом, но я всё же успевал захлопнуть журнальчик и сделать вид, что несу его куда-то.

Засмотревшись на ножки очередной девицы в читальном зале, я задумался и мне пришла в голову хорошая мысль! Весною отец подарил мне цифровой фотоаппарат, которым я с того времени практически и не воспользовался. Фишка в том, что в фотике был режим неспешной съёмки: он мог делать снимки раз в 15 секунд в протяжении пары часиков.

Я приволок фотик в библиотеку и стал мыслить, вроде бы его приспособить, чтоб он оказался под столом как раз напротив ног какой-либо студентки. Как досадно бы это не звучало, столы были открыты со всех боков — парты как парты, даже без фронтальной доски. Единственный стопроцентно закрытый стол, под поверхностью которого можно упрятать фотик — это мой свой. Ну не себя же фотать, в конце концов?

Мимо прошла Наталья Андреевна и я вдруг направил внимание, что на ней узенькая юбка до колен. Ага! Вот оно! Я залез под собственный стол, переключил фотик в режим неизменной съемки и запустил программку ввода книжек. Поэтому позвал Наталью Андреевну:

— Наталья Андреевна, вы не поглядите?

— Да? — Она подошла ближе и я невольно покосился на её ножки — тонкие, гладкие, без колготок. Ах, лишь бы она села за стол.

— У меня каталог не переключается в режим ввода, завис, что ли?

Наталья Андреевна наклонилась к клавиатуре, чтоб поглядеть, но я «галантно» отодвинул стул и она села. Моё сердечко забилось, как молот, и мне стало горячо от своей наглости. Наталья Андреевна посиживала на моём стуле, а камера автоматом щелкала прямо у неё меж ног, делая снимок за снимком. Я возлагал надежды, что автофокус и высочайшая чувствительность объектива сделают свою работу…

— Почему не переключается? Вот же, переключился! — Наталья Андреевна надавила кнопку и программка нормально переключилась в подходящий режим.

— Ой, а у меня почему-либо не работала… — промычал я. — Извините.

Наталья Андреевна ушла, я подождал пару минут и торопливо полез под стол. Отцепил камеру, повернул колёсико в режим просмотра фоток и стал листать одну за другой. Мои руки дрожали и взмокли от напряжения, в ушах стучапо и лицо раскраснелось. К счастью, библиотека уже закрылась и гостей не было.

Я надавливал на кнопку, проматывая фотки с конца в начало. Поначалу промелькнуло моё перекошенное лицо и протянутые к камере руки, позже мои колени, позже просто стул, позже мои кроссовки и ноги Натальи Андреевны около стула, а позже вдруг её колени прямо перед объективом. Аппарат прибавил яркости так, что колени казались белоснежными и колоритными, и высветил полоску трусов у Натальи Андреевны меж ног.

Я пристально всмотрелся и прибавил роста. Подробностей на небольшом экранчике было не разглядеть, но я позже рассмотрю всё дома на компьютере. На Наталье Андреевне были насажены белоснежные трусики с каими-то совершенно деревенскими цветочками и розовой каёмочкой. Трусики были смяты в складочки и казалось, что они охватывали её половые губы. Я был уверен, что вот эта складочка в центре совпадает с рельефом вульвы Натальи Андреевны.

Фотоаппарат дрожал в потных руках, но я старательно рассматривал фотку, делая её всё поближе и поближе. Каемочка трусиков с одной стороны была совершенно вжата в промежность, а с другой чуток открывала край половых губ. Мне казалось, что я вижу неровную кожу и завитки волос, но я не был уверен. Я сделал повышение ещё посильнее, и белоснежная полоса трусиков в цветочек заняла весь экран.

— Это я? — Глас был злым и серьезным.

Я чуть ли не уронил фотоаппарат и в страхе поднял взор. Справа от меня стояла Наталья Андреевна и смотрела прямо на меня. Я неудобно покачал головой.

— Н-н-нет, Натал…

— Дай сюда! — Она выхватила фотоаппарат из моих рук и мимолетно посмотрела на снимок ещё раз. — -Ах ты гадина!!

Я весь сжался. Мой худший ужас воплотился в действительность.

— Какого черта для тебя нужно?! Что, нагих баб не лицезрел?! Журналов для тебя не достаточно?!! Веба?!

Она орала на меня и сжимала мой фотик в кулаке так, что я боялся даже за его железный корпус. Напрасно боялся — минутка, и фотик с силой полетел в пол, разлетаясь на куски.

— Что ты там не лицезрел, а?! Гадёныш! Гадёныши и сволочи прямо с юношества, не могу просто! На, смотри!

Наталья Андреевна вдруг задрала юбку и я увидел те же белоснежные трусики в цветочек с розовыми каемочками. Они выглядели застиранными и смятыми. Она стремительно поставила правую ногу на стул передо мной, а потом скачком отвела полоску собственных трусов в сторону: я здесь же невольно вперился взором в розовые лепестки её влагалища и темные завитки волос.

— Нравится, сука?! Подонок! Сволочь!

Она скинула ногу на пол и я не осмелился поднять на неё глаза. Никто из взрослых никогда так меня не называл.

— На, ещё смотри, пока насмотришься! Отвратительная дрянь!

Наталья Андреевна одним движением развернулась, расставила ноги, одной рукою задрала юбку, а другой подцепила свои трусы прямо на пятой точке и отодвинула в сторону. Я увидел огромные белоснежные полушария её попки, сероватое сморщенное кольцо сфинктера и малость волос под ним там, где в промежности заканчивалось влагалище. Сфинктер на моих очах сжался посильнее, позже опять возвратился в начальное состояние, и я, кажется, увидел малость розовой кожи в его в крохотных и в главном сероватых складочках.

Я находился в состоянии шока, был жутко испуган и не знал, что сказать. Она оборотилась ко мне, её лицо было красноватым от гнева и ярости, и указала пальцем на дверь:

— Вон отсюда, гадина! Стремительно! И чтобы я тебя больше тут не лицезрела!

Я пулей вылетел из помещения, сбежал вниз по лестнице и понесся по улице так, как будто страшился, что она меня догонит. К счастью, никто в школе ничего не вызнал, и практика оказалась мне зачтена. И хоть районную библиотеку я с того времени обходил десятой дорогой, воспоминание об этой задранной юбке и сдвинутых, туго натянутых трусах Натальи Андреевны длительно не выходило у меня из головы.